Дипломатия Людовика XIV. - Страница 36

Право торжественного въезда во французскую столицу предоставлялось только послам. Переговоры об условиях этой церемонии начинались сразу после прибытия главы посольства во Францию. Шли горячие дискуссии, в ходе которых обе стороны, размахивая текстами договоров, взывали к прецедентам. Предусматривались малейшие детали. Каждая имела значение.

Для посла предусматривались два въезда: сначала в Париж, а на следующий день — в Версаль. Посла встречал принц крови (это считалось особенно почетным) или маршал Франции. Особые знаки внимания оказывались представителям Англии и Испании. Празднично украшенные кареты с лакеями в расшитых ливреях делали круг по Королевской площади и затем направлялись во дворец чрезвычайных послов на улице Турнон, 10.

У этого здания необычная история. Оно принадлежало Кончино Кончини, итальянскому авантюристу, родившемуся во Флоренции, которого Мария Медичи, супруга Генриха IV (после его смерти королева-регентша), сделала маршалом и первым министром. На этом посту в полную силу проявились два незавидных качества Кончини: жадность и бездарность. Людовик XIII приказал арестовать Кончини. Он оказал сопротивление и был убит капитаном королевской гвардии Витри. В помещении фаворита нашли ценностей более чем на 4 миллиона ливров. После гибели Кончини в 1621 году Людовик XIII купил дворец на улице Турнон, который до 1748 года и являлся резиденцией иностранных послов 14.

Из бывшего дворца Кончини посол в сопровождении принца крови направлялся в Версаль, где его встречали королевские гвардейцы. Дипломат по «лестнице послов» (ныне не существует) направлялся в кабинет короля. Подавалось угощение. Затем кортеж возвращался в Париж.

Иностранные представители пользовались во Франции дипломатическим иммунитетом, таможенными льготами. Им разрешалось строить часовни для культа — католического или протестантского. И, тем не менее, дипломаты были недовольны то одним, то другим. Дело иногда доходило до курьезов. В 1698 году Людовик XIV направился в город Компьен. В таких случаях его обычно сопровождал дипломатический корпус. На этот раз перед выездом послы потребовали, чтобы на дверях предоставляемых им помещений значилось: «Для господина посла». Король не удовлетворил эту просьбу. Обиженные дипломаты отказались от участия в поездке.

Трудно сказать, какие чувства обуревали иностранных представителей — печаль или ликование. Дело в том, что послов разоряли длительные переезды и утомительные праздники. После смерти во Франции испанского посла герцога Альбы король Испании выплачивал его долги, а вдова покойного до полной расплаты с кредиторами оставалась на французской земле.

Дипломатическая служба играла важную роль во французской внешней политике. Но она была не единственным орудием воздействия на международную жизнь в Европе. Король и его министры активно использовали многочисленных секретных агентов, завербованных как во Франции, так и в других европейских государствах. В Испании в 1691 году француз Бландиньер активно собирал шпионские сведения, выступал в роли советника и информатора посла. Француженка маркиза Подана содержала в Мадриде политический салон, который посещали иностранные дипломаты, в том числе и французский посол. Испанцы выслали ее в 1698 году за шпионаж. Активными агентами являлись торговец из Байоны Пьер Дагер, швейцарец Франсуа Молло, коммерсант из Роттердама Энекен, врач Эльветен и другие.

Одним из наиболее опытных французских секретных агентов был Жан Эро де Гурвиль, начавший свою карьеру скромным слугой у аббата Рошефуко. Гурвиль принимал участие во Фронде и даже пытался, хотя и неудачно, освободить заключенного в Венсенском замке принца Конде. Гурвиль был знаком с Мазарини и Фуке. Он не отрекся от бывшего сюринтенданта финансов после его ареста, осуждения и заключения в Пиньероле. Семья Фуке получила от Гурвиля 100 тысяч ливров на ведение процесса, на оплату адвокатов.

Гурвиль оставил потомкам свои «Мемуары» — записки секретного агента, «человека короля». Он сотрудничал со многими влиятельными людьми: принцем Конде, герцогом Бурбонским, генералом-протестантом, впоследствии — маршалом Шомбергом. С секретным агентом советовались как по внутренним, так и по внешнеполитическим вопросам.

Свою первую миссию Гурвиль осуществил в Германии в 1668 году. Он получил от главы дипломатического ведомства Лиона инструкции для переговоров с герцогом Бра-уншвейгским: в Париже вели дипломатическую подготовку к войне с Голландией, но торопиться не хотели. Изучив обстановку, Лион сообщил Гурвилю, что «дело еще недостаточно созрело» 15.

Из Германии судьба перебросила тайного агента на юг. Испания привлекала к себе внимание короля и его министров. Долгий разговор состоялся у Лиона с Гурвилем. В ноябре 1669 года агент прибыл в Мадрид. Можно лишь удивляться его способности в кратчайшие сроки устанавливать доверительные связи. Гурвиль встретился со многими влиятельными в Испании людьми, и в их числе с архиепископом Толедо кардиналом Арагоном.

Гурвиль подготовил обстоятельную записку о финансовом положении «обезлюдевшей» Испании (рекрутов испанцы вынуждены были вербовать в Милане, Неаполе, Сицилии, Нидерландах). Бюджет страны был напряженным, хотя из своих колоний испанцы получали до 60 миллионов ливров. Война с Португалией требовала больших расходов. Золота и серебра не хватало. Выпустили на 6—7 миллионов медных денег, «заработав» такой жульнической операцией 24—25 миллионов. В Каталонии «облегченные» монеты не приняли. Недовольство в стране нарастало и в связи с другими финансовыми операциями правительства. Ввели платную марку на официальных бумагах, что дало 2 миллиона ливров, систему разрешений на употребление в пищу в постные дни ног и голов животных (налоговый сбор — 2 млн.). Один из важных для королевской дипломатии выводов Гурвиля состоял в том, что Испания была не в состоянии охранять и содержать свои владения в Нидерландах 16.