Дипломатия Людовика XIV. - Страница 20

Заметки библиотекаря Версаля Ашила Тафанеля, озаглавленные «Один день Людовика XIV», рассказывают об этикете, имевшем своей целью убедить народ в божественном происхождении королевской власти. Культ Юпитера едва ли выдержит сравнение с культом Людовика XIV. Все, что было связано с его жизнью, должно было служить одной цели: утверждению величия и исключительности монарха. Целая армия слуг окружала его, ловила взгляды и угадывала желания, освобождала от малейших забот. Вся церемония ежедневно соблюдалась с точностью хорошего часового механизма.

...Утро. Его величество еще в постели. Но коридоры уже заполнены пестрой толпой. У каждого свое место, свои функции. Иногда они очень просты: открыть дверь, склониться в реверансе, сказать несколько слов. Строжайшая иерархия людей и действий. Парикмахеры, часовщики, придворные, отвечающие за состояние гардероба. Один — за-вязывает галстук, другой — держит пальто и трость, третий — ухаживает за собачками, четвертый — хранит мячи для игры, пятый — подает полотенце после ванны. 198 человек обслуживали Людовика.

Наступает час подъема, накануне установленный королем. Входят члены королевский семьи, «дети Франции». Начинается церемония вставания. На руки Его Величества падает несколько капель спирта. Они стекают в тарелку из позолоченного серебра. Людовику дают чашу со святой водой. Он выбирает парик, надевает халат и садится в кресло. Придворные разных рангов, сменяя друг друга, проходят через спальню. Король в это время продолжает свой туалет. Два пажа снимают ему туфли, два других — ночную рубашку. Взамен приносят рубашку из белой тафты. Ее вручают монарху «дети и внуки Франции» — поручение считается очень ответственным. Туалет заканчивается. Король молится в алькове. Теперь считается, что он встал. В это время Людовик принимает решения, сообщает о назначениях и распределяет награды, присваивает воинские звания. Затем он присутствует на мессе, а потом направляется на заседание Государственного совета. После Совета, к 13 часам, два служителя приносят в комнату Людовика накрытый стол (обедал король в одиночестве). Во время еды ему читают документы. После обеда он гуляет в саду или выезжает на охоту.

Суббота целиком посвящена рассмотрению письменных заявлений. Были и устные обращения. Однажды офицер попросил короля наградить его крестом Святого Людовика. Король заметил, что он уже дал просителю пенсию. Офицер все же предпочел бы орден. «На самом деле я тоже так считаю», — заметил Людовик. Свидетелем этой сцены был один из дальних родственников короля. Он не удержался от смеха, явно неуместного. Людовик пригласил к себе юношу и сказал: «Мой племянник, прошу Вас не смеяться, когда я говорю такие вещи» 22.

Ежедневно около трех часов дня король совещался с министрами. После этого он переодевался (церемония была проще, скромнее, чем утром). Начинался вечерний прием. В 22 часа Людовик ужинал. Попасть на королевскую трапезу было трудно. Из духовных лиц этой чести удостаивались кардиналы и епископы. За обедом все, кроме монарха, сидели в шляпах. Шляпу снимал тот, с кем разговаривал король. Если принц крови обращался к дворянину, последний прикладывал руку к шляпе. В кресле сидел только король. Все остальные, включая дофина, сидели на стульях.

В 23 часа Людовик направлялся к фаворитке, которая в данное время пользовалась его вниманием. Очень поздно свершалась церемония отхода ко сну. Ночь венценосный супруг, как истинный христианин и моралист, непременно проводил в постели законной супруги.

Какие сны снились Его Величеству? Можно только предполагать, что и по ночам короля не покидали гордые мысли о его историческом предназначении отца Франции и умиротворителя Европы.

4 «Франция — это я»

Так высокомерно говорил о своей особе Людовик XIV. Французские историки не сомневаются в том, что именно ему принадлежат эти слова. Правда, более известно другое приписываемое королю изречение, получившее поистине мировую известность: «Государство — это я!». Выдумка или правда? Существуют и сторонники, и противники достоверности амбициозной фразы.

Об этом рассказывал мне известный историк Морис Бомон, ныне покойный. Бомон, член французской Академии, занимал почетный пост хранителя дворца-музея в Шан-тийи, в 42 километрах от Парижа. Вспоминаю, как трудно было оторвать взор от ажурного здания, от его изящного шпиля, устремляющегося ввысь. Прозрачный в теплый летний день воздух словно сливается с нежной голубой гладью небольшого озера, посредине которого и находится этот дворец — памятник эпохи Короля-Солнца. О Людовике XIV, точнее — о его политических взглядах, или, как говорят в наши дни, концепции, и шел разговор с Бомоном.

... Необычную сцену можно было увидеть в один из вечеров 1714 года в кабинете короля в Версале. Маршал Ноай доставал из ящиков бумаги и сжигал их одну за другой. Уже была уничтожена часть документов, затрагивающих репутации отдельных лиц. «Бумажная инквизиция» быстро продвигалась вперед. Столь быстро, что маршал с трудом упросил короля отдать ему оставшиеся рукописи. В 1749 году Ноай передал их в Королевскую библиотеку. Так дошли до нас дневники Людовика XIV, которые с начала 1666 года он вел сам, день за днем записывая свои мысли на листках бумаги. Иногда диктовал секретарям. Искусные люди: они владели даже почерком короля.

Итак, концепция. Ее исходный принцип — божественное происхождение короля. Бог поставил монарха выше простых смертных, выше повседневных забот, мелочной игры страстей. Его удел — высокая политика. Государь проницателен: он обладает даром предугадывать мысли своих подданных, знает, чего они хотят. Высшая королевская страсть — жажда славы. Свою личную славу Людовик XIV отождествлял со славой государства и народа. Сила власти, мощь государства — фундамент величия монарха. «Монархи, рожденные для господства и распоряжения всем, никогда не должны стыдиться стать рабами славы. Это — благо, которого надо жаждать постоянно и страстно» 1. Такова идейная основа абсолютистской концепции, совпадающая с догматами католической церкви. Отсюда и обоснование абсолютизма. Людовик XIV писал: «Франция есть монархия: король представляет в ней всю нацию, и пред королем каждый — только частный человек. Поэтому вся власть, вся сила сосредоточена в руках короля, и в королевстве не может существовать иной власти, кроме той, которая установлена им» 2.