Дипломатия Людовика XIV. - Страница 2

Беседуя, мы продолжали осмотр дворца. Воти «Большие апартаменты» — воплощение замыслов архитектора Луи Лево, гениального мастера дворцово-парковых ансамблей, и «первого художника короля» Шарля Лебрена, основателя Королевской академии живописи и скульптуры, создателя официального придворного стиля Людовика XIV — торжественно-холодной помпезности. Всего шесть салонов. Один из них — кабинет Государственного совета.

— Что я думаю о роли коллегиальных органов в условиях режима абсолютной монархии? Позвольте мне, Юрий, использовать, наверное, набивший всем в Советском Союзе оскомину термин: административная система. Во Франции в законченном, я бы сказал больше — в изощренном виде ее создал именно Король-Солнце. Для меня его приоритет неоспорим. Нет, я не стою на позициях бездумного национализма, которому все равно чем похваляться: был бы повод для национального чванства. Решал, изрекая истины в последней инстанции, Его Величество. Государственный и другие советы являлись при нем консультативными органами. Король, разумеется, прислушивался к мнениям министров, членов своей семьи, фаворитов и фавориток. Но он твердо стоял на вершине пирамиды власти. Все управление страной было жестко централизовано. В соответствии с самодержавными приказами и указаниями действовали государственные секретари. Каждый из них кроме своей основной сферы деятельности — финансовой, военной, морской, строительной — имел в прямом подчинении несколько крупных административно-территориальных областей — женералите (во Франции их насчитывалось 25). На местах исполнителями воли монарха являлись интенданты, королевские чиновники, занимавшиеся всеми вопросами местной жизни — налоговыми, хозяйственными, правовыми, полицейскими, образовательными, армейскими. Администрация сверху донизу была построена на принципе безусловного подчинения воле и интересам короля всех без исключения классов и слоев населения. Бюрократия была всемогущей! И знаете, она обеспечивала насильственный порядок: в целом успешное, хотя со скрипом и сбоями, функционирование налоговой системы, формирование и снабжение армии. Следует ли подходить к французской государственной системе времен Людовика XIV односторонне критически? Видимо, необходимо учитывать не только ее минусы, но и плюсы. В тогдашних условиях Франция была в экономическом отношении страной богатой, хотя и переживала жестокие неурожаи, голод и смерть миллионов крестьян. Понимаю условность любых исторических аналогий, и все-таки: не напрашиваются ли они в данном случае?

— Да, напрашиваются. Удивительная вещь история. Каждое событие, любое общественное движение, отдельный человек — неповторимы. А тенденции и закономерности социально-политических процессов у разных народов общие. Согласен, аналогии в общественной жизни всегда относительны, а иногда и опасны, особенно при сравнении режимов, которые разделяют века. И, тем не менее, существуют некие принципы административной системы: доведенный до абсурда централизм; бездумный приказной стиль и насильственная дисциплина; попрание законности, свобод общества и личности; бездушный бюрократизм; пассивность «низов» и отсутствие политической инициативы с их стороны. Будущее всегда рождается из прошлого и настоящего. Новые поколения несут на себе отпечаток опыта своих предшественников. Режим авторитарной власти неоднократно повторял сам себя в истории. Многие его черты раскрылись в полной мере во Франции в период правления Людовика XIV. Личная власть и тогда была личной властью со всеми ее пороками и преступлениями. Даже строгий придворный этикет имел своей целью укрепление престижа короля.

Мы осмотрели спальню Людовика XIV, где в течение многих лет ежедневно — в 8 часов утра и около полуночи — свершались церемонии пробуждения короля и его отхода ко сну. Отсюда короткий путь и до «Галереи зеркал», или «Большой галереи», длиной в 75 метров и шириной в 10 метров, с 17 огромными окнами и панно из 400 зеркал. В них по вечерам отражались 3 тысячи свечей, зажигаемых во время торжественных событий, дворцовых праздников, приемов иностранных послов. Цель преследовалась одна и та же: возвеличивание монарха.

— Могущество и величие... Не считаете ли Вы, Альбер, что культ правителя, первобытное идолопоклонство — неизбежные спутники авторитарного режима?

— Разделяю эту точку зрения, Юрий. Для меня Людовик XIV существует в двух образах. Один — государственный деятель, занимающий прочное, на века, место в истории Франции и Европы. Другой — иконописный, культовый, материализованный в дворцах и памятниках, в мемуарах и романах, в картинах и медалях. Дома храню памятную медаль 1663 года — семейную реликвию, унаследованную от предков дворянского происхождения. Его Величество в образе Аполлона спускается прямо с небес. В правой руке у него рог изобилия, в левой — оливковая ветвь. На одной стороне медали надпись: «В какие счастливые времена мы живем», на другой: «Не многим равный». Посланец бога и сам полубог, принесший на Землю всеобщее благоденствие и прочный мир! Образ, основанный на концепции божественного происхождения королевской власти, утверждала официальная пропаганда.

— Официальная пропаганда? Не модернизируете ли Вы прошлое, Альбер?

— Нисколько. Это емкое понятие вполне применимо к Франции второй половины XVII века. Короля уже при жизни делала святым церковь. Его воспевали романисты и газетчики. От его имени действовали министры и генералы, дипломаты и консулы. Архитекторы, скульпторы, живописцы прославляли короля, изображая его античным героем. Все средства активного воздействия на умы и души людей использовались для обоснования божественного происхождения Людовика XIV. В этом отношении властители последующих эпох, в принципе, не придумали ничего нового. Правда, в XX веке они поставили себе на службу современные средства массовой информации, обладающие такими пропагандистскими возможностями, о которых не мечтали триста лет назад.